Сегодня Швейцария на национальном референдуме обсуждает вопрос о введении в конституцию страны положения о «безусловном основном доходе» — минимальных выплатах любому гражданину страны вне зависимости от наличия у него работы. Шансов на реализацию идеи, вызывающую зависть в Восточной Европе, в Швейцарии в 2016 году почти нет. Дело не в консерватизме швейцарцев. Идея, в теории выглядящая почти коммунистической, левым в Швейцарии кажется ограничением прав бедных и похожей на российскую «монетизацию льгот», а правым — снижением занятости и угрозой экономическому росту. На деле «обязательный гарантированный доход» лишь модификация налоговой системы, не меняющей ее смысла.
Пусть никто не уйдет обиженным
Общешвейцарский референдум 5 июня стал сенсацией задолго до его проведения. До этого ни одна из тем, выносимых на референдум в стране с 1802 года, когда состоялся первый референдум Конфедерации (и с 1848 года, когда прошло первое голосование на референдуме в рамках института «народной», или прямой, демократии), столь активно не обсуждалась, по крайней мере за пределами Швейцарии. В числе пяти вопросов референдума 5 июня вторым пунктом идет поправка к конституции Швейцарии 1999 года, вводящая в нее ст. 110а «Основной доход» из трех пунктов. Первый — «Конфедерация обеспечивает получение ее гражданами безусловного основного дохода». Второй — «Основной доход должен обеспечивать достойное существование и участие в общественной жизни всех граждан». Третий — «Источники финансирования и сумма основного дохода определяются законом».
Переводя с юридического языка, предложение, выдвинутое восемью университетскими профессорами и политактивистами еще в 2010 году, звучит так: «Государство должно принять закон, который обеспечит любому гражданину Швейцарии постоянный доход, получение которого не обставлено никакими условиями и который позволяет ему существовать на эти деньги». Со времени публикации Манифеста Коммунистической партии в том же 1848 году на уровне целого государства не обсуждалась столь радикальная идея — полностью отказаться от идеи «кто не работает, тот не ест» и заменить ее другим принципом: «Труд — возможность, а не необходимость». В какой-то степени происходящее даже более фундаментальное посягательство на мироустройство, чем призрак Маркса и Энгельса,— оно полностью отменяет ветхозаветный принцип, согласно которому «хлеб добывается в поте лица», вводя для всех желающих право быть новозаветными «птицами небесными, что не жнут и не сеют».
Между тем если две другие народные инициативы, вынесенные на референдум в Швейцарии 5 июня наряду с двумя предложениями правительства для народного одобрения, горячо обсуждаются, то «безусловный основной доход», о возможности которого граждане Швейцарии знают с осени 2013 года, почти нет. Последние исследования общественного мнения на этот счет говорят, что сегодня порядка 72% населения, которое придет на референдум (обычно это порядка 50–55% голосов избирателей) и уверенное большинство кантонов Швейцарии (инициативы должны побеждать не только большинством голосов всей страны, но и более чем в половине регионов) отклонят идею, которая с восторгом и даже с нескрываемой завистью обсуждается в популярных СМИ большей части Восточной Европы. В самом деле, инициаторы референдума предлагали выплачивать любому гражданину Швейцарии 2,5 тыс. швейцарских франков в месяц просто по факту его существования.
И дело вовсе не в том, что население Швейцарии настроено против идей социализма и коммунизма и является природным консерватором. Первый вопрос, вынесенный на референдум 5 июня, имеет намного больше шансов, чем второй,— это социалистическое и по форме, и во многом по содержанию предложение инициативной группы запретить компаниями «публичной сферы» в Швейцарии (железнодорожная группа SBB, телеком-оператор Swisscom, почтово-транспортная группа Die Post) извлекать прибыль из своей деятельности. Майские опросы показывали, что более 50% населения страны поддерживают принудительно «некоммерческий» статус для таких госбизнесов. С «безусловным доходом» все сложнее. Безусловно, в формулировке инициативной группы «Безусловный основной доход», которая 4 ноября 2013 года добилась вынесения своей идеи на референдум в Швейцарии, собрав 126 тыс. голосов (из них четверть — в Цюрихе, центре финансовой индустрии Европы), это идея выдвигалась как чисто социалистическая. Проблема в том, что она не устраивает ни социалистов, ни правых, а умеренных пугает своими масштабами — и в итоге ее готовы поддерживать только романтики, радикалы и нищие.
Голосование тысячелетий
Идея «безусловного основного дохода» в ее основе гораздо старше капитализма, с издержками которого она призвана в понимании организаторов швейцарского референдума бороться. Первый раунд теоретического спора зафиксирован греческим историком Плутархом, описывающим спор о доходах лаврионских серебряных рудников. После падения тиранов и введения демократических порядков в Афинах разница между доходами от добытого серебра и расходами на нужды государства выплачивалась гражданам Афин по схеме «безусловного основного дохода» до V века до н. э. Полководец Фемистокл, согласно Плутарху, убедил граждан отменить этот институт, направив доходы на строительство флота, в итоге лидер оппозиции этой идеи Аристид был подвергнут остракизму и изгнан (парадоксально, но защитник «безусловного основного дохода» историей считается сторонником аристократии, тогда как ликвидатор Фемистокл — столпом демократии). На протяжении многих столетий дискуссия о «безусловном доходе» шла в двух направлениях — как обсуждение целей и задач государства (и, в частности, доходов от эксплуатации госсобственности) и как спор о роли благотворительности в обществе (идея безусловного основного дохода подрывает саму идею частной солидарности).
В его нынешней форме «безусловный основной доход» — это идея конца XVIII века, независимо сформулированная в работах французского академика Никола де Кондорсе и британского экономиста Томаса Пейна. Первый рассматривал его как возможность, создаваемую будущим прогрессом наук и технологий, второй предлагал гораздо более быструю реализацию идеи — введение единого поземельного налога и превращение земли, «естественного и принадлежащего всем» источника благ, в источник безусловного минимального дохода. Развитием идей Пейна веком спустя занимался сейчас почти забытый, но в начале XX века крайне популярный американский экономист Генри Джордж. В частности, пропагандой его идей в России занимался Лев Толстой, а в США — Генри Форд-старший.
Наконец, в более сложной форме идея Пейна была сформулирована британцем Клиффордом Дугласом — автором концепции «социального кредита», заключающейся в том, что «национальные дивиденды», доходы от экономической деятельности, превышающие расчетную «точную стоимость» произведенных в экономике товаров и услуг, нужно распределять среди населения в форме беспроцентного кредита. Сторонники «социального кредита» были представлены во многих парламентах стран Британской империи с 20-х годов XX века. Впрочем, лишь в канадской провинции Альберта они с 50-х по 90-е годы были правящей партией — и по множеству причин ввести хотя бы на отдельных территориях Канады аналог «безусловного основного дохода» не могли, даже несмотря на наличие в Альберте приличных запасов нефти.
Впрочем, особенной необходимости в этом и не было. Дело в том, что «денежный социализм» в исполнении сторонников «безусловного основного дохода» всегда проигрывал множеству разновидностей социализма настоящего, без полумер.
Слишком плохой социализм
В нынешней форме идея «безусловного основного дохода» — это, как ни странно, следствие проблем не столько капиталистических отношений в обществе, сколько попытка капитального ремонта социал-демократического государства. За последние 40 лет и частными структурами, и государствами неоднократно предпринимались и предпринимаются эксперименты в этой сфере, призванные понять, как эта идея может работать на практике — в первую очередь приведут ли выплаты некоторой суммы, сравнимой с минимальной зарплатой, всем желающим к росту числа граждан, не желающих работать вообще?
Пионером в этих исследованиях была та же Канада — в 1974 году в городе Дофин (провинция Манитоба) в рамках проекта Mincome вводился обязательный минимальный доход. Но эксперимент, горячо поддерживавшийся преимущественно украиноязычными жителями Дофина, был прекращен в 1979 году новым консервативным правительством Канады, хотя ученые из Университета Манитобы позже показали позитивное влияние эксперимента, в частности, на положение незамужних женщин (они в основном прекращали работу при получении дохода), на загрузку госпиталей (она уменьшилась) и число госпитализированных в психиатрические клиники (причины последнего неочевидны). Позже отдельные эксперименты в этой сфере с той же мотивацией — выяснить, как вообще будет влиять «безусловный основной доход» на социальную структуру,— проводились в отдельных графствах Великобритании, в Намибии, Новой Зеландии и США. В Канаде с лета 2016 года запланированы экспериментальные программы этого рода в провинции Онтарио. Основные признаки этих экспериментов — их локальность и ограниченность: экспериментировать с очень большими сообществами их устроители откровенно опасаются. Экспериментируют с «безусловным основным доходом» и частные компании: так, бизнес-инкубатор Y Combinator намерен летом 2016 года начать такой эксперимент непосредственно в Кремниевой долине — в калифорнийском Окленде. Там контролируемым параметром в первую очередь обещает быть уровень преступности.
Впрочем, гораздо более масштабны эксперименты, обсуждаемые сейчас в ЕС, и они уже в минимальной степени связаны с «издержками капитализма». Даже наоборот. В нидерландском Утрехте эксперимент по внедрению «гарантированного безусловного дохода» проходит с января 2016 года. Наиболее же масштабны разработки финского агентства по социальному обеспечению — KELA. Само ведомство и его предшественники разрабатывали идею «безусловного основного дохода» с 1991 года, и впервые финское социальное министерство отвергло идею как слишком дорогую и неэффективную в 1994 году. Лишь в 2015 году позиция KELA и правительства Финляндии поменялась — было признано, что «безусловный основной доход» поможет государству сократить расходы на социальную сферу.
Слишком дорогая социал-демократия
Именно сократить, а не увеличить. В сущности, и в Финляндии, и в Нидерландах, и в США, и во Франции с 90-х годов XX века «безусловный основной доход» уже существовал — но не в денежной, а в натуральной форме,— обеспечивающий малоимущих граждан в той или иной мере услугами здравоохранения и образования, бесплатным питанием, поддержкой детей в домохозяйствах и многим другим, вплоть до летнего отдыха. Стоимость этой системы росла почти непрерывно. Это связано с тем, что эффективность welfare state резко снижается при попытке помочь более самоизолированным социальным группам, которыми обычно являются бедные: «поиск нуждающихся» — весьма дорогостоящая и ресурсоемкая вещь. В это же время, с 90-х годов, предприятия инфраструктуры соцподдержки становились крупными работодателями в странах ЕС — то есть во многом соцподдержка поддерживала сама себя. В самой по себе идее «бывшие наркоманы спасают нынешних» не видели ничего неприемлемого, но стоимость этой системы постепенно становилась невыносимой. Идея «безусловного основного дохода» для Финляндии и Нидерландов — это идея даже не сокращения числа занятых в этой сфере, а идея коммерциализации этого сектора. При наличии «основного безусловного дохода» предприятия соцподдержки — от домов престарелых до кризисных центров для женщин — вполне могут брать плату за свои услуги с клиентуры, конкурировать друг с другом. Ведь лучшего способа снижения издержек, чем конкуренция, пока не придумано.
Понятно, что с этой точки зрения «коммунизм безусловного основного дохода» — это испорченная версия идеального евросоциализма, и энтузиазм он вызвал бы только у ультралевых. Тем более что смысл этой меры, полностью аналогичный «монетизации льгот» в РФ в 2004 году, никто толком не скрывает — так, премьер-министр Финляндии Юха Сипиля, представляя идею, внятно сообщил, что вообще видит ее альтернативой системе социального страхования в стране.
Демонтаж главного института социализма (напомним, современные welfare state впервые обсуждались именно как система социального страхования в США и Европе в начале XX века) путем выплаты «безусловного основного дохода» намечен на 2019 год — если эксперимент 2017 года (правительство Финляндии наметило решение о его проведении на ноябрь 2016 года) будет удачным. И, разумеется, имеющие сильные позиции в финском обществе социалисты и социал-демократы будут в основном против.
Слишком подозрительный капитализм
В Швейцарии с ее безработицей в 3,7% экономически активного населения «сокращение занятых в социальном обеспечении» как лозунг, под которым можно продавать идею «безусловного основного дохода» бизнесменам, вполне работало бы. Тем более что сама по себе идея с точки зрения бизнеса не является чем-то сугубо социалистическим: она нейтральна.
Первой, кто на уровне государства предложил раздавать всем желающим деньги по установленному минимуму, была в 1943 году Джульет Рис-Уильямс — британский парламентарий из Консервативной партии. Несмотря на то что Рис-Уильямс до войны была членом Либеральной партии, со времен Уинстона Черчилля она стала вполне образцовым тори — в частности, активно выступая против подписания Великобританией Римского договора, ставшего затем основой Евросоюза. Джульет Рис-Уильямс, собственно, и придумала альтернативный термин для «безусловного гарантированного дохода», а именно «отрицательный подоходный налог». Сама по себе идея отрицательной ставки НДФЛ для беднейших слоев населения разрабатывалась нобелевским лауреатом Милтоном Фридманом, и под этим названием он также отрабатывался — в основном в США с 1968 года до середины 80-х. Самым крупным экспериментом в этой сфере были проекты SIME и DIME в Сиэтле и Денвере в 1971–1982 годах, где негативный подоходный налог действовал в отношении 4,8 тыс. семей. Мало того, негативный подоходный налог без всемирного шума в 2007 году действует как институт в Израиле — в феврале 2016 года его действие расширено, сейчас он затрагивает 55 тыс. израильских семей — это бедные самозанятые и неполные семьи с двумя детьми, впрочем, в Израиле его на всякий случай объявляют «грантом».
Разумеется, «негативный основной доход» лишен пикантности идеи «гарантированного основного дохода»: налог уплачивается с дохода, там, где нет декларируемого дохода, нет и его отрицательной ставки: хочешь иметь деньги — трудись, хотя бы за копейки. Впрочем, в любом случае отрицательные ставки НДФЛ и «безусловный основной доход» — это эквиваленты одной и той же идеи, заключающейся в том, что налоговое перераспределение в обществе может для беднейших слоев населения (стандартно совпадают с безработными и меньшинствами, которые и так опекаются современными государствами) означать не только вмешательство государства в их жизнь с предложениями благ (необязательно востребованными), но и прямым перераспределением от богатых к бедным без создания дополнительных сущностей. У почти коммунистической идеи «безусловного основного дохода» появляются едва ли не либертарианские нотки: это более не «деньги за просто так», а «если правда сочувствуете — помогите деньгами».
У «отрицательного подоходного» в 2016 году появилось и еще одно измерение. Популярность набирает идея «четвертой технологической революции», согласно которой падавшая с середины 2000-х производительность труда в странах OECD сменится в течение десятилетия взрывным ростом. «Эпоха роботов», которая, по этим прогнозам, вот-вот на пороге, приведет к резкому снижению занятости — «социализм» в виде минимальных выплат, в виде пособий по безработице, которые будут постоянными, неизбежен, говорят сторонники этой концепции. «Безусловный основной доход» в этом смысле лучше, чем расширение натуральной помощи бедным. Впрочем, именно в Швейцарии, где уровень безработицы лишь немногим выше, чем в Москве, этот аргумент работает плохо — из его логики следует лишь, что платить пособие всем не желающим трудиться или хотя бы доплачивать до минимума беднейшим работающим Швейцарии придется последней на европейском континенте. Во всяком случае, испанцам, итальянцам и французам нужно думать об этой проблеме раньше, чем альпийской конфедерации.
Негативный подоходный налог даже в этой формулировке, не предполагающей социалистических целей, для бизнеса и правых избирателей в Швейцарии скорее угроза, чем деловое предложение. С одной стороны, Швейцария — это страна, в которой почти в той же мере, что и в США, развиты традиции частной благотворительности и общественной деятельности. Нововведение с очевидностью подрывает базу для такой активности. С другой стороны, главный аргумент против «безусловного основного дохода» не это, а страхи роста социального иждивенчества. Несмотря на то что лишь 2% швейцарцев в мартовских опросах заявили, что выплаты заявленной суммы «безусловного дохода», 2,5 тыс. франков в месяц, позволят им нигде не работать и они этим обязательно воспользуются, большинство населения Швейцарии верит в то, что процент будет большим. Недаром альтернативой «безусловному доходу» в Швейцарии, который, конечно, проваливается, постепенно объявляется новая идея — сокращение рабочей недели. Сейчас она составляет, как и в России, около 41 часа в неделю, после провала кампании «безусловного дохода» ожидается старт кампании по ограничению недели ниже 35 часов — это уровень соседней Франции, возможно, до 25–30 часов.
Впрочем, и на это облегчение бремени человеческой жизни в Швейцарии тоже мало шансов.
"Коммерсантъ" от 05.06.2016, 11:01
