Не каждый переезд оканчивается эмиграцией, но, несомненно, каждый так или иначе влияет на дальнейшую жизнь. Публикуем еще одну историю из нашей серии — на сей раз журналистки, которая провела год в Северной Ирландии, и это основательно поменяло ее планы и вектор развития.
Рассказывает Маргарита Паймакова, 33 года, журналист и исследователь-социолог из Волгограда, переехала в Великобританию в 2018 году с визой Tier 5:
— Я окончила журфак МГУ, с семнадцати лет работала профессиональным журналистом и к двадцати семи годам задумалась о том, что хочу попробовать в жизни что-то новое. На тот момент в моде был так называемый гудсерфинг — волонтерство в другой стране. Не могу сказать, что я всерьез его рассматривала, но время от времени рассылала заявки на проекты EVS. А еще я с детства мечтала об Ирландии, но всегда думала, что поездку туда надо планировать на более долгое время, чем стандартные две недели отпуска. И вот однажды подруга сбросила мне статью, где рассказывалось про общины международной благотворительной организации L’Arche, которых на территории Ирландии было четыре — три в Республике Ирландии и одна в Северной Ирландии. Я не особо на что-то рассчитывала, но все равно отправила резюме и мотивационные письма во все из них. В итоге мне ответили из Белфаста. Я прошла два собеседования, и мне выслали контракт и приглашение.
Переехать я должна была в сентябре 2017 года. Однако оформление британской визы затянулось на долгих четыре месяца — мне кажется, проблема была в том, что я ездила до этого в Иран. Я подавала на эскалацию, но ничего не изменилось. В конце концов мои работодатели сами написали письмо в Home Office, и за полторы недели виза была готова — уже в январе 2018-го. При этом на собеседование меня пригласили в первую неделю после подачи. К счастью, у меня были понимающие хозяева квартиры и начальство, они согласились ждать визового решения, и мне не пришлось ничего дополнительно отрабатывать или жертвовать залогом.
Община, в которой мне предстояло работать, занимается поддержкой взрослых людей с интеллектуальной инвалидностью — сложными формами аутизма, синдромом Дауна, инфантильным психозом. Но нельзя сказать, что это сложная работа: вы как будто просто живете вместе. Организация проводила различные тренинги, мы даже слушали курс по специфике работы с аутизмом в Королевском университете Белфаста. Волонтеры работали вместе с фултайм-ассистентами, которых называли paid staff,— у тех было больше рабочих часов и обязанностей, но в целом мы занимались одним и тем же.
Волонтеры в L’Arche живут в общинных домах — можно делить дом с подопечными, можно жить в отдельном здании только для волонтеров. Стипендия была очень маленькой, от 165 до 185 фунтов. Но нас на работе кормили, мы могли присоединиться к ужину или обеду даже в нерабочие дни или на бюджет дома купить себе какой-нибудь еды в супермаркете (на поход в паб это, естественно, не распространялось). В то время я занималась небольшим фрилансом, и мне, в общем-то, на все хватало — так, я дважды съездила в отпуск, в Марокко и в Республику Ирландия, которую объехала по периметру автостопом с палаткой, бывала в Глазго и Лондоне. Честно говоря, даже не было какого-то явного ощущения, что я в чем-то нуждаюсь.
Главное, что меня поразило,— это общество, которое старается всех принимать как есть, и в этом нет «повесточки», общение происходит совершенно естественно. Говорят, у всех своя правда — так и здесь: в первую очередь люди стараются выслушать друг друга, а не осудить. В коллективе не приветствовались сплетни и интриги, никто не осуждал чужую внешность, национальность, акцент, цвет кожи. Коллектив у нас был интернациональный: ирландцы, англичане, французы, немцы, канадцы, кенийка, угандийка, кореянка, шведка, индианка, японка. Нередко мы ездили на ретриты и формации, где также знакомились с людьми из других стран.
Вообще жизнь в Северной Ирландии мне казалась идеальной. Мне нравилось все, от людей до погоды. Сложно было понять, что этот регион считается для Британии неблагополучным: я-то приехала из России, и мне совершенно не казалось, что тут больше криминала или мусора на улицах, чем на родине. Спустя пару месяцев в Белфасте я поняла, что мне здесь хотелось бы задержаться подольше. Я читала различные блоги про переезд, и часто в них был совет поехать волонтером и зацепиться. Но для работы все же нужна несколько большая зарплата, чем у рядового соцработника, поэтому зацепиться можно было, только выйдя замуж. Такой вариант меня тоже не устраивал: не хотелось зависеть от чужого каприза, да и год не такой срок, за который можно установить близкое знакомство и понять, что хочешь прожить жизнь с человеком.
При этом я не считаю свой волонтерский год тратой времени. Хотя gap year у меня случился не после школы, а спустя пять лет после выпуска из университета, он многому меня научил, подарил немало друзей со всех сторон света, помог поставить новые цели и в какой-то степени показал «как надо»: меня максимально устраивает Великобритания как страна для жизни, хочется найти что-то похожее, а к новым домам очень высокие требования.
На второй волонтерский срок я не смогла попасть: Home Office поставил нашу организацию под ревизию из-за каких-то нарушений в других британских общинах (не в нашей) и временно отозвал у нее лицензию. Однако эта работа очень меня вдохновила. Я чувствовала отдачу от подопечных, меня заинтересовала поведенческая терапия, и я решила развиваться в этой области. Выстроенная в Британии система поддержки людей с инвалидностью казалась мне идеальной: общины, центры, общие активности, поддержка. Было страстное желание стать евангелистом социальной работы и идти сеять доброе и вечное по другим странам (и, конечно же, в Россию). Но на родине это оказалось никому не нужным, а открыть общину было просто невозможным; такой проект пытались запустить несколько раз, но каждый раз его давили на корню.
Мне удалось получить работу во Франции в такой же общине, только уже на полный день, и вот там мои иллюзии и идеалы разбились об реальность: все было устроено совершенно иначе и так, как в Ирландии, не работало. Там я выгорела от постоянного сражения с ветряными мельницами и решила, что буду менять мир не в поле, а с точки зрения науки. Разумеется, после жизни в двух европейских странах назад ехать не хотелось, и я поступила в Карлов университет в Праге.
Сейчас я работаю над исследованием феномена коллективной травмы у свидетелей Ирландской смуты, почти весь материал для диплома — как теоретическая база, так и глубинные интервью — собран в Белфасте и Дерри. Я люблю приезжать в Британию и Северную Ирландию: здесь мне комфортнее, чем где бы то ни было. Даже прошлое дождливое лето провести было просто наслаждением (Прага — город, не приспособленный к жаре, в нем просто умираешь). Надеюсь, что мне удастся поступить в один из британских или ирландских вузов на PhD — сейчас я думаю о Тринити-колледже, Королевском университете Белфаста или Оксфордском университете, но пока сложно загадывать наперед. В любом случае надеюсь тут хотя бы бывать по работе, если не жить.
