Среди неизбежных забот родителей взрослеющих детей образование занимает особое место: первые подыскивают университет посолиднее, а вторые относятся к этой идее по-разному, иногда более чем скептически. Причин для такого отношения все больше, и сила родительских аргументов в пользу традиционного высшего образования далеко не безгранична, даже если именно родители платят за учебу. Что же происходит? И действительно ли проблемы с высшим образованием так серьезны?
Смысл обучения в хорошем университете, по сути, сводится к возможности получить гарантированный доступ к качественному уровню жизни. Но такой доступ на поверку вовсе не гарантирован. У каждого из нас в окружении достаточно выпускников, которые хорошо учились, но не смогли вписаться в профессиональные круги.
В последние годы университет перестал быть способом раз и навсегда решить вопрос, как выйти в люди. Полвека назад успешный выпускник университета мог до пенсии эксплуатировать полученное образование, наслаждаясь жизнью. В наши дни человек, получив диплом, вместе с ним получает и ворох проблем, от поиска работы до выплаты кредита за образование.
Тем не менее университет как своего рода магазин пропусков в качественную жизнь продолжает привлекать новых покупателей, теперь за счет лабораторий, кампусов, проектов. Однако теперь кроме традиционной модели появилось и окрепло так называемое модульное образование — целевые программы с обещанием быстрого выхода в актуальную профессию,— и если есть они, то зачем тратить время и деньги на университет?
«Коммерсантъ UK» пригласил трех экспертов-практиков с большим опытом преподавания и попросил назвать несколько аргументов в пользу традиционной модели образования, оценить, как она изменится в ближайшие годы, и посоветовать оптимальную стратегию образования для условного молодого человека с учетом актуальной ситуации.
Рынок против Гумбольдта
Классическая модель европейского высшего образования восходит к идеям Вильгельма фон Гумбольдта. Основанный им в 1810 году Берлинский университет фактически изменил подход к образованию: сначала студентов обучали понимать фундаментальные законы науки во всем ее спектре, а затем поощряли исследовательскую деятельность, в которой преподаватель был уже не учителем, а руководителем и наставником. Так в университетах появились лаборатории и семинары как форма занятий. Строя модель образования на принципах просвещения личности и формирования гражданина мира, Гумбольдт рассчитывал, что это позволит студентам выбирать собственный путь мышления, не опираясь на существующие догмы.
Современная модель во многом опирается на постулат Гумбольдта, согласно которому университеты должны максимально изолировать себя от влияния государства, а первейшей и наиболее важной их задачей было изучать науку в ее фундаментальном виде, с целью получения максимальной пользы для общества. Модель Гумбольдта, появившаяся в XIX веке как революционная, честно отслужила весь XX век, но уже к его концу перестала успевать за требованиями нового времени, то есть требованиями рынка.
Логика рынка противоречит логике науки. Логика науки направлена на получение наибольших результатов науки и через них на благо общества. С другой стороны, логика оценки ищет быстрые измеримые результаты. Парадокс рыночной логики состоит в том, что она разрушает основу экономического воздействия, за которым как раз и гонится рыночная логика, поскольку экономическое воздействие науки есть результат многолетних предшествующих исследований.
Антти Хаутамяки, PhD, профессор университета Ювяскюла
Появились новые дисциплины, а с ними и потребность в новых профессиях. Соответственно, обнаружился и начал расти разрыв между реальным уровнем подготовки выпускников и квалификацией, которая от них требуется для выхода на работу. К началу XXI века окончательно сформировалась еще одна проблема: новые науки не успевают академизироваться, чтобы стать предметом образования наряду с традиционными дисциплинами.
Новое время, новые игроки
В результате появился пласт модульного образования — профильные программы, призванные быстро и относительно недорого подготовить человека к работе в конкретной отрасли и профессии и в отдельных случаях гарантировать трудоустройство. Заметим, речь идет не об экспресс-курсах, которыми обучающиеся занимают свободное время из любопытства и ради удовольствия,— мы говорим о серьезных и подчас продолжительных программах под руководством практикующих специалистов, по итогам которых студент получает не только диплом, но и реальный опыт в профессии.
Модульный принцип заключается в формировании целого ряда программ, ориентированных на разную специализацию в рамках одной отрасли. Они помогают новичкам войти в профессию, а людям, уже занятым в отрасли и реагирующим на ее меняющиеся потребности,— получить недостающие компетенции.
Будучи изначально гибким, этот пласт быстро подстроился под новые возможности и предложил онлайн-формат еще тогда, когда традиционные университеты брезгливо от него отворачивались. Стоит ли удивляться, что сегмент модульного образования стремительно завоевал себе место под солнцем и начал паразитировать на проблемах традиционного образования, привлекая к себе больше внимания и завоевывая авторитет?
Есть масса причин причислить модульное образование к категории специального образования или профессиональной переподготовки, но есть и вполне резонные аргументы рассматривать его в качестве альтернативы высшему образованию. Для начала, программы обучают профессиям, относящимся к категории синих и белых воротничков. Многие онлайн-платформы выпускают специалистов, занимающихся интеллектуальным трудом, и, по сути, замещают высшее образование. Но главное — формат модели, позволяющий по мере необходимости добирать недостающие знания и навыки. Именно такой подход, позволяющий самостоятельно конструировать комплексное и многоуровневое образование, состоящее, повторим, из актуальных и востребованных дисциплин, вполне способен дать ответ на вызов времени. Вызов, дать ответ на который традиционные университеты, увы, запаздывают.
Витрина общеевропейских трендов
Соединенное Королевство в контексте высшего образования занимает особое место среди европейских стран. Прославленные университеты, названия которых давно стали нарицательными, научная среда с бесспорным авторитетом и инновационный подход к учебному процессу сделали страну витриной высшего образования и местом паломничества студентов со всего мира. Это придает британскому образованию существенный запас прочности, однако из-за этой функции витрины можно наблюдать процессы, внушающие тревогу.
В марте 2022 года Союз университетов и колледжей Соединенного Королевства (UCU) представил доклад на основе опроса почти 7 тыс. сотрудников высших учебных заведений страны. Заглянув за кулисы высшего образования в Великобритании, мы обнаружим следующее:
— оплата труда преподавателей снизилась на 25,5% с 2009 года;
— 70 тыс. представителей преподавательского состава работают на условиях временного контракта;
— каждый второй преподаватель отмечает у себя симптомы депрессии;
— каждый пятый представитель преподавательского состава дополнительно работает 16 часов (два дня) в неделю;
— гендерный разрыв в оплате труда в британских университетах составляет 16%, в то время как разрыв в оплате труда по инвалидности составляет 9%, а по расовому признаку — до 17%.
По данным UCU, деньги, которые могли бы составить фонд оплаты преподавательской работы, уходят на строительство кампусов, оплату менеджеров и рекламные кампании. Стоимость обучения планомерно растет, но фактически его обеспечивают люди, которые испытывают постоянный стресс из-за переработок и уменьшающихся зарплат и пенсий. Люди, которых условия работы превращают в прекариат — финансово незащищенный социальный слой с отсутствием гарантий завтрашнего дня. Талантливые и опытные преподаватели вынужденно становятся фрилансерами, хотя именно от них в конечном счете зависит качество образования. Две трети респондентов заявили UCU, что они с большой степенью вероятности в ближайшие пять лет покинут университетский сектор из-за условий работы и уменьшающихся пенсий.
Если не будут предприняты действия, чтобы переломить ситуацию, в конечном итоге расплачиваться за это будут студенты.
Из доклада Союза университетов и колледжей, март 2022 года
В целом ситуация в университетском секторе Великобритании далека от кризисной. Число студентов выросло на 15% начиная с 2016 года, и это несмотря на пандемию и связанные с ней ограничения. Но современные проблемы — от экономии на преподавательском составе до реальной роли высшего образования в достижении желаемого уровня жизни — дают о себе знать. Эти проблемы, которые в ближайшие годы выйдут на первый план в Соединенном Королевстве, могут быстро стать актуальными и в большинстве стран Европы.
Ковид как источник всех бед?
Несмотря на то что вопрос о кризисе традиционного высшего образования стал активно обсуждаться в связи с пандемией, не она стала его причиной. Пандемия всего лишь катализировала и сделала видимыми многолетние проблемы. Университеты оказались не готовы к переходу на обучение онлайн, многочисленные технические, методологические и психологические сложности привели к существенному снижению как качества обучения, так и уровня вовлеченности студентов. На этом фоне модульное образование, построившее свою систему на онлайн-формате, получило возможность существенно потеснить традиционную модель.
Однако университеты сдаваться без боя не намерены. Большинство взрослых людей, не связанных с университетским сектором, имеет устаревшее представление о высшем образовании. В реальности высшие учебные заведения меняются и осваивают новые подходы и форматы. Подстегнутые пандемией и освоившие онлайн, университеты предоставляют студентам более удобные и гибкие возможности обучения. Часть курсов переформируется, а иногда разрабатывается с нуля в расчете именно на онлайн-формат с возможностью использования интерактивных учебных пособий и материалов.
Давнее сотрудничество с крупными работодателями углубляется и диверсифицируется, что позволяет комбинировать традиционную модель обучения и целевые курсы с вовлечением, нацеленные на освоение конкретных навыков. Таким образом, для наиболее активных студентов разрыв между полученным образованием и компетенциями, необходимыми для стартовой позиции на карьерной лестнице, заметно уменьшается.
Что будет дальше и что в итоге победит, пока сказать сложно. Сейчас и у традиционной модели, и у модульного образования есть ощутимые плюсы и минусы. Вероятно, скоро мы станем свидетелями если не революционных, то вполне заметных изменений в области высшего образования. Пока же шансы того или иного решения стать путевкой в обеспеченную жизнь проверяют на своем опыте молодые люди, покупая довольно дорогостоящий лотерейный билет. Билет, стоимость которого измеряется не только в деньгах, но и в годах жизни.
Александр Чичин, декан факультета экономических и социальных наук РАНХиГС, автор учебников и учебных пособий по испанскому языку, эксперт по социально-экономическим вопросам стран Латинской Америки и Испании
— Что может дать традиционное высшее образование? В чем его незаменимость? В чем оно остается актуальным?
— Во-первых, в университетах происходит становление мировоззрения молодых людей. Это касается не только формирования кругозора — значительной коррекции подвергается весь объем школьно-подростковых представлений об устройстве мира и общества. Поэтому так важен социально-гуманитарный блок дисциплин, и он должен оставаться в учебной программе всех направлений образования и всех программ профессиональной специализации. Во-вторых, на время обучения в университете как раз приходится осознанная профессиональная ориентация. Молодой человек определяется с тем, в какой сфере и кем он будет работать, хотя бы первое время. Таким образом, он должен набрать базовые знания и навыки в этой сфере, и университет предоставляет ему для этого хорошие возможности, в том числе за счет практик и стажировок.
И пожалуй, самое главное — это среда. Она формирует подход, стимулирует к постижению знаний, помогает понять причинно-следственные связи. В среде рождаются идеи, благодаря которым у молодых людей крепнет интерес к науке и знаниям. Ну и, наконец, только в этой среде возникает уникальная атмосфера студенчества, которую невозможно создать в других условиях.
— Как система высшего образования будет трансформироваться в ближайшие годы?
— Я был и остаюсь поклонником традиционной модели образования и считаю, что в ближайшем будущем альтернативы ей не будет. Традиционное высшее образование совсем не слабое и не архаичное. Слабым и архаичным его считают те, кто знает о нем поверхностно. Современные методики и технологии образования позволяют сделать учебный процесс более насыщенным, наглядным, партисипативным и результативным, чем прежде. Университеты имеют в своем распоряжении учебные платформы с бездонными электронными библиотеками, системы дистанционного обучения, электронные учебные курсы. К тому же в учебном процессе все заметнее участие компаний, организаций, предприятий — будущих работодателей, заинтересованных в качественных молодых кадрах. В хороших университетах молодые люди чувствуют себя готовыми заниматься делом уже к концу третьего курса.
Магистратура как таковая тоже себя оправдывает: в ней другой уровень профессиональной подготовки. Слушатель является не просто членом проектной команды, он руководит проектом. В магистратуре можно и нужно существенно расширить общую профессиональную компетентность — это делается через научную составляющую, исследовательскую работу.
Конечно, существует дилемма — университетское образование или, по сути, самостоятельное образование через электронные курсы, модули, платформы типа Coursera и т. п. Я называю такое образование квантовым. Традиционное университетское образование, конечно же, находится в кризисе — из-за неспособности дать выпускникам компетенции, востребованные постоянно меняющимися запросами рынка труда, и в силу того, что прежняя преподавательская генерация этим запросам обучить не в состоянии. Однако это не отменяет сам университет как место для учебы и не отменяет роль учителя как проводника в мир знаний. Могу сказать на основе собственного опыта: за два года пандемии многие процессы перешли в онлайн-формат, и это сильно сказалось на уровне подготовки. Студенты старших курсов заметно просели. Дойти самостоятельно до качественного уровня образования крайне трудно. Не случайно представители Coursera признают, что добровольные курсы не заканчивает почти никто из тех, кто начал. Равно как корпоративные университеты в России не составили конкуренции традиционным вузам.
— Какова оптимальная стратегия образования в контексте сегодняшнего дня?
— Полноценное высшее образование остается лучшим форматом для молодежи. Практика показывает, что вытеснение преподавания как такового, замена учителя самостоятельным обучением никакой ценности не представляет. Самообучение бывшего школьника ведет к выхолащиванию объема получаемых знаний и навыков, скольжению по поверхности без осознания сути. Равно как и модули — это тоже обучение по кусочкам, без формирования структурированных знаний как платформы для знаний следующего уровня. Эти форматы посильны только самородкам, а остальные остаются скорее дилетантами. У достаточно развитого молодого человека нет иного пути, кроме как идти в университет. Если он окажется в конкурентной среде умных, открытых, развитых и достаточно амбициозных людей, то он вырастет. Он будет расти, работая над собой, чтобы не отстать, и добровольно перенимая лучшее у других, при этом что-то давая другим. Так в качественной образовательной среде сильные стороны студентов развиваются и становятся их конкурентным преимуществом, платформой для успешного профессионального, а вместе с этим и личностного будущего.
Ян Левченко, PhD, культуролог, критик, публицист, профессор московского «Свободного университета», редактор издательства «Новое литературное обозрение»
— Что может дать традиционное высшее образование, в чем оно незаменимо?
— Давайте определимся в подходе. Традиционное образование существует не для того, чтобы человек получил профессию. Оно помогает человеку сформировать мировоззрение, взгляд на вещи в контексте своей жизни. По сути, это промежуточная площадка между школой и выходом во взрослую жизнь. Предназначение традиционных университетов в том, чтобы познакомить человека с пулом актуальных взглядов на мир, позволить ему сформировать свою социальную и политическую повестку, найти для себя культурные ориентиры. Человек может осмотреться и получить опыт самопрезентации — в университете человек учится быть собой, не боясь этого, учится меняться, не боясь перемен. В современном мире человек должен постоянно меняться. Если в течение десяти лет после окончания университета человек не поменял представление о себе и своем деле, он становится неконкурентоспособен. Традиционное высшее образование дает ему хорошую площадку для обучения переменам.
— Как будет трансформироваться система высшего образования в ближайшем будущем?
— Я не думаю, что в ближайшее время место университетов займут какие-либо альтернативные формы образования. Существует ряд специальных технических дисциплин, которые подразумевают комплексное образование по нескольким предметам. Серьезным областям медицины на курсах не обучишь. Но внутри самой системы университетов произойдут значительные изменения.
Трансформация высшего образования происходит на наших глазах. Университеты приняли вызов и меняются. Можно выделить три тренда. Во-первых, происходит демократизация процесса обучения. Отказ от иерархии, наработка горизонтальных связей и свобод — одна из хорошо заметных тенденций. Этому поспособствовал и перевод аудиторных занятий в онлайн, в таком общении гораздо больше демократичности.
Во-вторых, переход к специализации и практике. Во многих случаях программа как таковая не может меняться быстро, основы остаются прежними, но специализация для студентов наступает гораздо быстрее, чем раньше. У студентов, конечно, есть возможность в некоторой мере самостоятельно определять и направление, и время начала изучения специальных дисциплин. Разумно сначала разобраться с профессиональной идентичностью, а уже потом идти в специализацию, так что это накладывает обязательства и на студентов. Чем быстрее человек находит профессиональную идентичность, тем больше ему может дать высшее образование. Одновременно во многих университетах происходит замена лекционного формата на лабораторный, в самом широком смысле. Традиционные лекции становятся редкостью, студенты больше занимаются конкретными исследованиями. Это касается как технических, так и естественно-научных и гуманитарных дисциплин.
В-третьих, мы наблюдаем, что возраст старения научных трудов снизился до двух-трех лет. Соответственно, необходима постоянная актуализация знаний и навыков. Сегодня многие науки не могут не иметь прикладной характер. Уже в самих университетах заметно проявляется встречное движение: студенты ищут возможность войти в контакт с ведущими компаниями по своему профилю, вписаться в проекты, стать интернами или даже получить подработку, а представители этих компаний, в свою очередь, ищут наиболее активных и способных студентов.
Все это позволяет утверждать, что традиционные университеты пока не сдают свои позиции. Что касается онлайн-формата, то он мало что изменил, кроме доступа к качественному контенту. Онлайн не произвел революцию. Пандемия закрепила за ним те права, которые подвергались сомнению. Но причина не столько в пандемии: онлайн-формат развивался последние 15 лет, и пандемия послужила катализатором для признания за ним полноправной формы обучения. Но онлайн не панацея. Так, благодаря онлайн-формату, над лучшими университетами с высокой капитализацией имени навис дамоклов меч: если доступ к материалам можно получить извне, то за что платить деньги? Но это дало хороший шанс для городских университетов без звучного имени. Хороший пример — Городской университет Нью-Йорка (The City University of New York), в котором за разумные деньги предоставляется доступ ко всем возможностям: знаниям, материалам, библиотекам, практическим занятиям, сообществу и социальным программам. Пандемия вместе с развитием онлайн-контента дала таким университетам хорошую взлетную платформу. Еще одно ощутимое влияние онлайн-формата — ослабление связей внутри комьюнити. Чем больше онлайн-занятий, тем слабее неаудиторные формы отношений между студентами. Возможность встретиться вживую на занятиях и между занятий воспринимается как редкий праздник. К чему приведет такое ослабление связей, я думаю, нам еще предстоит узнать.
— Какова оптимальная стратегия для молодого человека в контексте сегодняшней ситуации?
— Трудно давать совет абстрактному человеку, очень многое зависит от того, чего он хочет сам. Прежде всего, надо поступать совсем не туда, куда вас прочат родители. Это важный момент, потому что родители часто выступают инвесторами образования. Но в любом случае нужно искать такое место, где хотя бы два-три предмета вызывают искренний интерес. Интерес обеспечивает целенаправленное принятие решения. Как вариант, можно получить прикладную специальность. Идея о безальтернативности высшего образования и интеллектуальной деятельности тоже устарела. XXI век должен перераспределить экономику знаний, и появление крафтового ремесленничества как привлекательной и хорошо оплачиваемой области — один из первых звоночков.
Леонид Фейгин, совладелец и креативный директор агентства DDVB, автор собственных курсов в Британской высшей школе дизайна, Академии коммуникаций «Вордшоп», автор и ведущий курса «Идеатор»
— Что может дать традиционное высшее образование, в чем оно остается актуальным?
— Давайте скажем прямо: формат «один раз научился — всю жизнь себя продаешь» безнадежно устарел. В современном мире учиться приходится всю жизнь, далеко не всегда в одном и том же направлении, и эту задачу традиционные университеты не решают.
Сейчас относительно хорошо себя чувствуют вузы, в которых преподают реально практикующие специалисты. Часть времени они занимаются реальными исследованиями или работой, часть — обучают студентов. Конечно, должен быть академический состав, который формирует общую образовательную базу, но смысл именно в получении студентами актуальных знаний и навыков.
Но репертуарное образование, как я его называю, отмирает. Доступ к теоретической базе есть у всех, у кого есть интернет. Если у человека есть хватка, есть навыки самостоятельного усвоения знаний, он может учиться сам, безо всяких университетов. Смысл прежде всего в том, чтобы человек освоил эту хватку. Но университеты акцентируют внимание в большей степени на передаче знаний, а не передаче подходов. Они не учат хватке.
В пользу университетов, безусловно, работает следующий довод: они погружают студента в свою среду на долгое время, с отрывом от любой другой жизни. Пребывание в такой среде и изучение целого спектра взаимосвязанных предметов рождает в человеке системное представление о мире, представление о взаимоотношениях разных областей знания. Системность взглядов — ключ к освоению новых знаний, формированию глубокого и комплексного подхода к изучению нового. Если мы под системой понимаем комплекс научных знаний, то понимание сходства и различия уже освоенной системы и новой дает человеку возможность гораздо быстрее изучить новую систему. Простой пример: второй иностранный язык изучать легче, чем первый. Традиционное образование заставляет человека построить системный взгляд на мир, а потом ему намного проще добавлять новые компетенции, осваивая новые системы от практиков.
— Как система высшего образования будет трансформироваться в ближайшие годы?
— Мы уже сейчас наблюдаем засилье разного рода образовательных платформ. Многие из них посредственного уровня, некоторые работают на хайпе. Пока рынок не сформировался, они будут расти как грибы. Но сам формат модульного образования с возможностью для людей добирать экспертизу в течение всей жизни — безусловное благо и адекватный ответ требованиям времени.
Мне кажется, будущее за теми образовательными платформами, которые предложат формат lifetime cooperation, даже не lifetime education. Представьте себе платформу, обладающую авторитетом и обеспечивающую качество, которое легко проверить, предоставляющую сервис высокого уровня и удобный интерфейс для доступа к образовательным модулям и при этом в ходе обучения вовлекающую студентов в реальную деятельность. Это полностью отвечает нашим сегодняшним ожиданиям, когда мы говорим об идеальном университете. Добавьте сюда абонентское обслуживание, прогрессивную систему скидок, институты индивидуального кураторства и наставничества — и в результате мы получим ту самую кооперацию длиной в жизнь: один и тот же человек обучается одним дисциплинам и преподает другие.
— Какова оптимальная стратегия образования в контексте сегодняшнего дня?
— Возьмем общую ситуацию. Если у молодого человека смутное представление о его будущем, нет конкретного призвания, то традиционное высшее образование — это определенно выход. Но надо понимать, что это выход на безрыбье, за неимением лучшего. В старых институтах дают системный подход. Да, придется изучать архаику, неактуальные системы, это может быть нудно и скучно, но это дает комплексный подход. Каждому человеку полезно погрузить себя в мир устоявшейся системы, попробовать себя в нем, освоиться. Как только в голове сложится системный взгляд, можно бросать институт и двигаться дальше.
Попытка сразу начать с разрозненных блоков модульного образования может выглядеть более практичной, но этот подход плох отсутствием формирования системного взгляда и подхода, отсутствием базы для дальнейшего обучения. Начинать именно с системного образования очень полезно — и желательно найти для этого живое учебное заведение, открытое новым возможностям, с бодрой атмосферой. И только потом искать свой собственный путь обучения. Отсутствие системного подхода — серьезный недостаток, его трудно чем-либо компенсировать.
Но если молодой человек четко видит свое призвание, все достоинства системного и несовременного образования исчезают по сравнению с потерей нескольких лет в архаике. В этом случае, безусловно, лучше учиться в институтах у практиков. И пробовать сочетать практику с академическим образованием — на любых условиях. Для некоторых профессий (только для некоторых) при наличии таланта эффективнее учиться послойно, проходя дополнительные курсы и постепенно погружаясь в глубины профессии. Но важно это делать, уже будучи вовлеченным в практику.
Алексей Гусев
