Линор Горалик: «Сейчас очень легко чувствовать себя хорошим, потому что плохие очевидны»

Линор Горалик – замечательный писатель, поэт, художник, исследователь культуры и человек самых разных дарований – недавно выпустила роман «Все, способные дышать дыхание». Специально для «Коммерсант UK» Линор рассказывает о своей новой книге, границах между детской и взрослой литературой, пределах эмпатии, языке протеста, русском либерализме, девочке Агате и слоне Мартине.

Линор Горалик: «Сейчас очень легко чувствовать себя хорошим, потому что плохие очевидны»

О новой книге «Все, способные дышать дыхание»

«Мне кажется, что это роман об эмпатии. Это книга про очень условный Израиль, в котором происходит некоторая условная же катастрофа. У нее много признаков: происходит обрушение городов, есть проигранная война, которую израильтяне тоже считают в некотором смысле природной катастрофой, а не политическим явлением. Еще один признак – животные обрели способность говорить. Понятно, что в условиях гуманитарной катастрофы людям не до животных, но если живое существо подходит и говорит: «Мне больно», то это в некотором смысле меняет все. И когда с тобой говорит страдающее животное, приходится задаваться вопросом, насколько ты человек». 

О девочке Агате – героине «Холодной воды Венисаны» и других книг 

«В детской книге герой, как правило, имманентно хороший. Обычно с ним происходит что-то, что на секунду заставляет его почувствовать сомнение, но потом он это сомнение побеждает. Агата – персонаж нескольких моих книг – не очень простой и не очень легкий человек, человек больших страстей, с детства понимающий, что быть хорошей очень важно, но дается ей это большим трудом и никогда до конца. Это, возможно, единственная борьба, которая меня вообще интересует в человеке. Мне все время кажется, что пытаться быть хорошим человеком – это бесконечная тяжелая работа».

О том, как появился слон Мартин 

«Когда я читала «Парк юрского периода», меня как маркетологастрашно интересовал один вопрос – как герои подняли такие огромные инвестиции? Так вот, в книге есть ответ, очень внятный: они сделали довольно простую и очень грамотную вещь: клонировали слоника, маленького, размером с кошку, и возили его с собой на все инвестиционные встречи. Увы, поскольку слоник был клонированный, он был слабенький и постоянно болел ангинами. Я тоже много лет болела ангинами, и мы с этим слоном как-то очень слились и сроднились. Короче говоря, он меня не оставлял. А потом ангиной заболела моя подруга Катя и попросила написать для нее сказку. И так возник Мартин». 

О детской и взрослой литературе 

«Мне не нравится термин «детская литература» не потому, что литература не делится на детскую и взрослую, а потому что дети – это не гомогенная каша. Мы же никогда не скажем, что какая-то взрослая книжка понравится всем дядечкам и тетечкам. Но на детских книгах мы спокойно пишем: понравится всем мальчикам и девочкам. У меня в голове есть некоторая категория детей, которым адресованы и «Мартин не плачет», и книги про Агату, и все остальное. Вообще, я ужасно люблю детскую литературу. Раньше я думала: ну как же покупать себе детские книги, я же взрослый человек? А недавно нашла лазейку – вдруг вспомнила, что я детский писатель и могу детские книги коллекционировать! И разрешила себе их покупать, что сильно украсило мою жизнь. Если взрослый человек хочет прочитать «Мартина» или «Венисану» - мне это очень лестно, - но писались они, конечно, для детей. Для определенного типа детей, - таких, которых вопросы жизни, смерти, любви и одиночества интересуют всерьез.

О Джоан Роулинг и Гарри Поттере 

«Я очень люблю «Гарри Поттера». Первая вещь, которая меня восхищает – то, какую плотную, щедрую и цельную вселенную построила Роулинг. А вторая вещь – как, начиная со второй или даже третьей книги, Роулинг перестает быть снисходительной к своему читателю. В этих книгах становится все меньше «мимими» и все больше зрелой эмоциональной драмы, и это потрясающе. Правда, у меня есть проблемы с образом главного персонажа: Гарри для меня немножко слишком хороший, немножко слишком простой. Но в целом, все герои там очень живые люди. Сама я хотела бы быть Хагридом, конечно, – жить в своей коморке и возиться со зверушками». 

О предназначении книг и смысле чтения  

«У меня есть теория о том, что книга должна приносить читателю отдохновение и утешение. Я понимаю, что писателю положено говорить не это, - писатель якобы должен говорить о духовном развитии человечества и судьбах мира. Но если человек, садясь в метро с книгой, сможет на десять минут забыть о том, что он смертен, а жизнь невыносима, – это огромное достоинство книги. Причем «отдохновение» и «утешение» совершенно не обязательно означает «сопли с сахаром»: боль может быть утешением, сопереживание может быть утешением; главное – книга, в моем понимании, предназначена человеку, а не человечеству. И в этом смысле, кстати, «Гарри Поттер» – это как раз мир, который приносит отдохновение и утешение. Он огромный, затягивающий, и он дает надежду». 

О языке, на котором удобно думать

«Я думаю в диапазоне между русским и английским: не могу поймать, в какие моменты на каком языке. Иногда очень бытовые вещи вдруг обдумываю на английском. При этом иврит у меня в очень странном положении: иногда я вдруг начинаю на нем писать, но при этом вообще не понимаю, как все это устроено – почему вот сейчас русский текст, а завтра вдруг иврит; бог весть». 

О том, как одежда становится языком протеста 

«Я написала в «Теорию моды» статью о том, как люди одевались на митинги протеста в России 2011-2018 годов. Существует, среди прочего, целый спектр высказываний о том, как правильно одеваться на митинг, - некоторые ироничные, некоторые очень серьезные, но все они – потрясающе важные свидетельства времени. Протестные митинги в России XXI века - не гомогенная среда, на них приходят самые разные люди. Особое впечатление на меня произвели эмоциональные рассказы о том, как неправильно были одеты «другие» – не «наши» – люди. Выяснилось, что даже, казалось бы, общее дело не пересиливало вестиментарную неприязнь к «чужому»: например, одна из моих респонденток, которая пришла на митинг в лыжных штанах (то есть оделась удобно и безопасно, потому что заботилась в тот момент не о социальной норме, а о судьбах Родины), высказывала неприязнь к девушкам на каблуках, в норковых шубах и с макияжем. Хотя казалось бы – это повод для радости, что такие разные люди делают общее дело, разделяют общие взгляды. Моя гипотеза заключается в том, что одним из важнейших элементов костюма на оппозиционных митингах оказывалась сигнальная система «свой-чужой». Одним из самых значимых переживаний для участников митинга – с вестиментарной, опять же, точки зрения – было прочтение сообщения: «мы такие же, как ты». Интересно, что люди потом говорили: когда не знали, куда идти, они шли за теми, кто одет похоже. Это было очень сильным впечатлением. И это соединяется для меня с важными соображениями о том, что именно неоднородность либеральной среды заставит нас говорить о том, что конец 2000-х и 2010-е годы были золотым веком русского либерализма». 

О том, что произойдет с русским либерализмом 

«Сегодня для многих людей быть демократом или либералом (не будем сейчас вдаваться в определения, иначе нам конец) – означает высказывать либеральные взгляды публично, например, в фейсбуке (я не говорю о тех, кто пострадал и сидит по политическим обвинениям, - это страшно и чудовищно, и о них разговор другой). В целом сейчас, мне кажется, очень легко чувствовать себя "политически хорошим", потому что плохие так очевидны, - уж очень они плохие; я ловлю себя на этой легкости, и меня она огорчает: «стараться быть хорошим» должно быть очень тяжелой работой по всем параметрам, а в том, что касается политических взглядов, из-за ужасности «плохих» это дается мне слишком легко. Достаточно не быть «ими», чтобы быть «нами». И еще одна вещь очень меня тревожит: как только в России появится пять демократических партий (а рано или поздно это произойдет) – нам будет очень, очень больно, - потому что мы отвыкли от подлинной политической полемики, мне кажется, - есть «они», а есть «мы», вот и все. Уже сейчас нам невыносимо больно каждый раз, когда выясняется, что «мы» - не гомогенная, монолитная общность, противопоставленная «им», а люди с разными взглядами; текущая ситуация отучила нас от этого, и это, мне кажется, очень плохо. Мы эмоционально не готовы к тому, чтобы начать разделяться на группы, - а рано или поздно нас это ждет. И та жизнь, которой мы сейчас живем, при всей тяжести вынужденной политической беспомощности и бездействия, - она по-своему балует нас: мы чувствуем себя «политически хорошими» и разбалованы легкостью, с которой нам дается это чувство. Но наступит время, которого мы все так ждем, - а станет, мне кажется, в некоторых аспектах гораздо тяжелее. Впрочем, я очень надеюсь, что ошибаюсь, и что мы окажемся прекрасными зайками, умеющими слушать друг друга. Чем черт не шутит». 

Елена Осипова

Вам может быть интересно

Все актуальные новости недели одним письмом

Подписывайтесь на нашу рассылку