Бывший заместитель председателя правления ВТБ Вадим Левин, ныне фотохудожник, присоединился к правлению британского благотворительного фонда Gift of Life в качестве попечителя в 2016 году. В интервью «Коммерсанту UK» Вадим объяснил, почему важно помогать нуждающимся и вовлекаться в благотворительность, если вы считаете себя частью русскоязычного сообщества Великобритании.
— Вадим, фонду Gift of Life в этом году исполнилось десять лет. Половину этого времени вы поддерживаете работу фонда, являясь его попечителем. Почему для вас важно помогать детям в России, ведь вы живете в Англии?
— Для меня это достаточно очевидно. Несмотря на то что я многим обязан Англии, Россия — моя родина, отечество, и там дети с онкологическими заболеваниями в значительно большей степени нуждаются в поддержке. В самом начале работы с фондом я с удивлением узнал, что один из редких, но часто незаменимых препаратов противоопухолевой терапии (препарат «Эрвиназа», применяемый при борьбе с лейкозами) производится в Англии. Многие другие жизненно необходимые лекарства также доступны лишь в европейских странах. Собирая деньги в Британии и остальной Европе, фонд может эффективно тратить их на препараты, в которых так нуждаются дети в российских больницах.
Дети — наименее защищенная категория людей, желание помочь им совершенно естественно. У меня трое детей, и я с ужасом представляю, что испытывают родители, которые столкнулись с онкологией у своего ребенка и не имеют средств, чтобы спасти его. Статистика показывает, что в западных странах детские онкологические заболевания хорошо лечатся при своевременной диагностике, доступной терапии, операциях, лекарствах. В России ситуация значительно хуже, хотя по сравнению с 1990-ми годами — начальным этапом развития лечения детской онкологии в стране — есть существенные улучшения.
— Кто из единомышленников вас вдохновляет на помощь нуждающимся?
— Меня в значительной степени вдохновляет гуманитарная миссия Чулпан Хаматовой, друга нашего фонда, соучредителя «Подари жизнь». Все, что Чулпан делает и для фонда, и для развития благотворительности в России, очень ценно и важно. Также мне было приятно узнать, что британец Рэйф Файнс, великий актер и значимый режиссер, принимает деятельное участие и помогает Gift of Life как патрон фонда. Это же относится и к замечательной балерине Наталье Осиповой. Я встречал Наталью нечасто, ведь она всегда безумно занята; тем ценнее, что она всегда старается откликаться на просьбы поддержать подопечных фонда. Невозможно представить работу благотворительной организации без участия попечительского совета.
— Какими качествами должен обладать попечитель, чтобы эффективно развивать проект и привлекать новых последователей миссии фонда?
— Я не думаю, что тут есть особенности, связанные именно с благотворительным форматом. Любой человек, который занимается управлением, должен обладать лидерскими качествами, быть общительным, уметь убеждать и привлекать своим примером.
Русскоязычное комьюнити в Британии, да и не только оно, а все, кого мы можем охватить,— значительная аудитория. И в это непростое время, когда постоянно отменяются массовые мероприятия по понятным причинам, нам нужно менять традиционные направления фандрайзинга и максимально задействовать личные связи, друзей, партнеров, привлекая к помощи фонду новых людей. Действительно, в 2021 году многие фонды оказались в уязвимом положении, когда вынуждены были отменять или переносить благотворительные мероприятия. К счастью, друзья Gift of Life не оставили подопечных фонда наедине с болезнью, переводили пожертвования, поддерживали онлайн. В результате благодаря Gift of Life с начала года уже 39 детей в российских клиниках смогли получить лечение препаратами, недоступными в стране. Это и есть эффект помощи в десятой степени.
— Что вы думаете о коллективных усилиях в решении таких фундаментальных проблем, как детский рак?
— Даже на собственном примере я вижу, как важно вовлекать людей в благотворительность. Я стараюсь давать своим знакомым хотя бы краткую информацию о проблеме детской онкологии в России. Многие ведь даже не знают, что такая проблема в принципе существует. Государство в перспективе 10–15 лет ею не займется, по крайней мере я этого не вижу. И помощь фондов тут становится чрезвычайно важной.
Если же смотреть на текущие результаты, благотворительные фонды в России, особенно «Подари жизнь», в значительной степени продвинули решение проблемы детского рака, что видно из выросшей статистики выздоровлений (по некоторым заболеваниям детской онкологии выздоровления достигают 90%, что сопоставимо с западными странами). Усилия благотворителей не напрасны, и есть надежда вместе с врачами пусть не на 100% (такое в принципе невозможно), но справиться с проблемой детского рака.
— Даже живя годами в Англии, многие выходцы из России и других стран бывшего СССР не готовы открыто говорить о своей поддержке благотворительных инициатив. Кто-то просто стесняется привлекать к себе внимание, кто-то опасается упреков в стремлении обелить репутацию. Как изменить этот стереотип, мешающий людям объединять усилия для спасения детских жизней?
— Помогать скрытно — это достаточно странная для меня вещь; наверное, потому, что среди моих знакомых нет людей с сомнительными деньгами. Скорее, здесь играет роль отсутствие традиций. В моем понимании любой человек должен по мере возможности заниматься благотворительностью. Например, американские университеты в значительной степени живут за счет взносов выпускников, которые помогают как могут: кто-то жертвует 5–10 долларов, а кто-то — миллионы.
Я живу в Лондоне и не вижу людей, которые совсем не имеют средств помочь. Размер помощи может быть разным, это не десятина. Человеку может не нравиться конкретный фонд, он может считать, что поддерживать нужно другое направление, такая вот у него позиция. Я понимаю этот аргумент. Но нет ни одной причины не помогать в принципе. И если кто-то стесняется напрямую помогать и об этом говорить, как раз фонд как формальная структура полностью снимает момент стеснения. Фондам только нужно активнее рассказывать аудитории о впечатляющих результатах работы. А всем, кто помогает, стоит чаще говорить окружающим о своем участии в благотворительности и убеждать личным примером. Я этого никогда не скрываю.
— Еще до того, как вы занялись благотворительностью, у вас сложился очень интересный профессиональный путь. Из успешного финансиста, бывшего зампреда ВТБ — в фотохудожники. Как так получилось?
— В первый фотоклуб я пошел в семь лет. Активно фотографировал в школе и институте, на любительском уровне увлекался аналоговой фотографией много лет. В годы работы в финансах времени на фотографию почти не было, хотя в Москве у меня была своя маленькая студия. А в Англии время появилось. Пока у меня не было своего оборудования, знакомые британцы помогали мне с проявкой и печатью черно-белых снимков, а дело это достаточно хлопотное. Сейчас мне интересен лишь весь процесс от начала и до конца (от съемки до печати финального кадра), и ничего другого я делать не готов.
Я рад, что сейчас фотография для меня больше чем хобби, высокая степень увлеченности перешла в профессионализм. С коллегами в Петербурге я основал проект Art of Foto — галерею, студию и лабораторию черно-белой фотографии. Если перебросить мостик к теме благотворительности, раз в год мы проводим аукцион фотографии в пользу AdVita (одного из старейших благотворительных фондов в Санкт-Петербурге) и собираем около 30 тыс. долларов. Для своей коллекции я купил четыре работы на этих аукционах.
— Многие ваши фотопроекты связаны с путешествиями в экзотические страны, скажем Папуа — Новую Гвинею, где вы снимали коренные народы, или в европейские города — Венецию, например, вы любите и часто снимаете. Во время локдауна всего этого не было. Как вы пережили этот период?
— Как бы неожиданно это ни звучало, но от локдауна я совершенно не пострадал. В Лондоне живет фотограф Саша Гусов, для которого локдаун, наверное, ужасное время. Он занимается стрит-фотографией, постоянно в поездках, а тут из дома не выйти. Это катастрофа для него. А я во время локдауна почти каждый день занимался печатью, подготовил к реализации четыре огромных проекта. Это порядка 300 отпечатков, каждый занимает минимум день. С уверенностью могу сказать, что никто в Англии не печатал в это время столько. Получается, перерыва в работе у меня не было. Поменялась лишь форма работы: я не ездил в экспедиции, а печатал накопленный материал в своей лаборатории. Мне удалось реализовать больше проектов, чем я бы наснимал в поездках.
— Над чем вы сейчас работаете?
— В работе вторая часть проекта, отснятого на Валааме. Мы начали его в 2019 году, в 2020-м пришлось прерваться из-за пандемии, в 2021-м смогли продолжить. Сейчас я отбираю лучшие фотографии для выставки и книги — альбома, который нас попросил сделать настоятель Валаамского монастыря. Первую часть проекта уже показали в Москве в рамках празднования тридцатилетия возрождения Валаамского монастыря.
Одновременно идет работа над проектом о Лондоне, где собраны известные люди местного русскоязычного комьюнити, которых я сфотографировал на фоне их любимых мест в городе. Герои в рамках проекта рассказывают про локации и предлагают прогулочные маршруты по столице. Нашим первым героем был Борис Гребенщиков, поучаствовали Наталья Осипова, Борис Акунин, Зиновий Зиник и многие другие. Также мне посчастливилось познакомиться с Айдан Салаховой и сфотографировать ее в мастерской в Карраре во время интервью с Игорем Цукановым, тоже давним другом Gift of Life.
— Ваши дети росли в Англии. Здесь благотворительность — привычное дело, о ней рассказывают уже в начальных классах школы. А если бы вам нужно было объяснить вашим детям еще в раннем возрасте, почему нужно помогать другим, что бы вы им сказали?
— Этот вопрос для меня не звучит в сослагательном наклонении. Я неоднократно об этом с детьми говорил, и мои аргументы просты: мои дети выросли в очень хороших условиях, получили прекрасное образование в частных школах, и они должны знать, что далеко не у всех такие возможности. Многие дети нуждаются, а те, кто болеет, нуждаются во много крат сильнее. Дети, которым досталась хорошая жизнь, должны об этом помнить и с пониманием относиться к филантропии. Старший сын и дочь полностью одобряют мою позицию по поводу фонда и помощи детям. С младшим сыном я пока об этом не говорил, но о благотворительности он знает как раз из школы. В Британии это часть культурного кода.
— Что бы вы пожелали нашим читателям, которые, как и вы, из года в год поддерживают благотворительные проекты и дарят детям надежду на выздоровление?
— Я испытываю чувство благодарности к этим людям и хочу пожелать им не останавливаться и продолжать помогать в силу возможностей. У всех они разные, но главное, что возможности есть.
Gift of Life не сможет помочь детям и молодым людям победить болезнь без вашей поддержки. Сделайте пожертвование, чтобы спасти жизнь!
