«Чтобы покупать украшения, их нужно любить, уважать, ценить»: интервью с куратором ювелирных коллекций Натальей Киетиене

Фото: Van Cleef & Arpels.
Фото: Van Cleef & Arpels.

7 октября в Гонконге состоится аукцион Sotheby’s, одним из лотов которого станет розовый бриллиант Williamson Pink Star. Его уже показали в лондонском подразделении аукционного дома в конце августа. Бриллиант уникален не только своими характеристиками, но и тем, что похожий камень из этой же шахты (Williamson Pink Diamond) принадлежал Елизавете II. Предварительная оценочная стоимость лота составляет 21 млн долларов. Отразится ли близкое родство с королевским бриллиантом на финальной цене Williamson Pink Star? В какие драгоценные камни можно и нужно инвестировать? Как изменилась ювелирная индустрия? Почему украшения из бронзы и пластика могут стоить дороже традиционных изделий из драгметаллов? В какие украшения и аксессуары нужно вкладывать деньги? О секретах, трендах и технологических тенденциях в одной из самых закрытых и консервативных индустрий — ювелирной — в интервью «Коммерсанту UK» рассказала Наталья Киетиене, культуролог, куратор ювелирных коллекций, консультант по стратегической коммуникации для ювелирных брендов.

 

— Williamson Pink Star будет единственным лотом на торгах. Тот факт, что у королевы такой же камень, гарантирует ажиотаж среди потенциальных покупателей?

— Если бы бриллиант принадлежал Елизавете II, то, я думаю, ажиотаж, несомненно бы, случился (особенно в свете ее недавней кончины). Но так как Williamson Pink Star (11,15 карата) всего лишь добыт в том же алмазном руднике в Танзании, что и Williamson Pink Diamond (23 карата) из королевской броши, прогнозировать бурю эмоций довольно сложно. С учетом того, что стоимость 21 млн долларов, заявленная на торгах, довольно низкая для камня с такими характеристиками (после королевского бриллианта он такой второй в мире), можно сказать, что аукционисты вообще не уверены в ажиотаже. Круг людей, которые покупают такие камни, очень узок, и потенциальные покупатели и степень их заинтересованности обычно известны задолго до аукциона.

Наталья Китиене. Фото: Chistopher Andriou

— Как оцениваются подобные камни?

— Розовые и голубые камни встречаются редко, это бриллиантовая аристократия, их цену предсказать достаточно сложно. С бесцветными камнями все просто: цвет, чистота, огранка, размер. У цветных бриллиантов даже небольшая разница в оттенке может сильно влиять на стоимость. А оттенок, как ни странно, определяется экспертами на глаз: два уважаемых геммолога кладут камень на лист белой бумаги, смотрят и выносят свое заключение: чисто розовый, розовый с пурпурным оттенком, с оранжевым оттенком и т. д. И малейший крен в сторону каких-либо оттенков уже начинает влиять на цену. В чем уникальность Williamson Pink Star? Он идеально розовый, у него нет никаких дополнительных подтонов цвета. Последний раз камень близкого уровня, purple pink (в нем видели фиолетовый оттенок), выставлялся на торги во время пандемии. Розовый бриллиант «Призрак розы» в 14,83 карата (по названию балета Сергея Дягилева «Видение Розы», или «Призрак Розы») российской компании «АЛРОСА» продали за 28 млн долларов — получается в среднем 2 млн долларов за карат. Исходя из этих продаж Sotheby’s сейчас и оценивала камень, который будет выставлен в Гонконге. 

— Сейчас просел фондовый рынок — крипта, акции,— и люди начали вкладывать средства в традиционные активы, которые можно в буквальном смысле потрогать: недвижимость, ювелирные украшения, драгметаллы и камни. Насколько выгодно инвестировать в камни? 

— Скажем так, инвестиции в камни — это непростые инвестиции. Первое отличие от фондового рынка, доступ к которому сейчас есть из каждого телефона,— между покупателем и продавцом на рынке камней всегда будет посредник-профессионал. Либо вам самому придется стать этим профессионалом, то есть пропустить через свои руки не просто тонну информации, но и десятки, а лучше сотни тысяч камней. И пару раз — хорошо ошибиться. Второе важное отличие — цены на рынке камней непрозрачны. Для бесцветных бриллиантов существует условный ориентир по рынку в виде таблицы Рапапорта (еженедельный прейскурант Rapaport Diamond Report, старейший и наиболее популярный индикатор цен на бриллианты.— Прим. ред.). Профессионалы этими ценами пренебрегают: в расчетах учитываются совершенно другие факторы — длительность знакомства, взаимоотношения по прошлым сделкам и перспективы по покупкам в будущем, соотношение количества камней у продавца и на рынке и т. д. Исходя из этого формируются стоимость и гибкая система скидок. Поэтому таблицу Рапапорта нельзя сравнивать с открытыми ценами фондового рынка. Третий важный пункт — точка выхода из инвестиций. Если не считать аукционы (где продавец будет платить комиссию), простой, понятной, доступной любому точки выхода из этой инвестиции нет. 

Вложения в драгоценные камни по инвестиционной сложности стоят рядом с вложениями в другие сложные активы: искусство, вино, антиквариат, раритетные автомобили. Для того, чтобы это делать, нужно предмет любить и хоть немного, но разбираться. Это нечто среднее между вложениями и коллекционированием. Если же вам нужно просто «припарковать деньги» с потенциальным ростом, то с такой финансовой задачей в этот сегмент лучше не ходить. Для хладнокровных инвесторов это, скорее, просто красивый маркетинговый ход, триггерящий человеческое представление, что драгметаллы и камни — вечные ценности, которые всегда можно обратить в деньги. В большей степени оно базируется на сказках и легендах, когда махараджа расплачивается за услуги, оторвав пуговицу от своего наряда, а русская аристократия, уехавшая в эмиграцию в Париж, драгоценностями, зашитыми в подол, оплачивает аренду квартирки на Монмартре. 

Что из камней, кроме бриллиантов, может быть хорошим вложением?

— Сейчас ювелирная индустрия меняется, и уже практически размылась стоимостная граница между драгоценными и полудрагоценными камнями. Например, шпинель, которая еще двадцать лет назад не имела ценности вообще, становится все более востребованным камнем. Цена на цветные шпинели увеличивается за год в три раза. Регуляция цен на цветные драгоценные камни (сапфиры, рубины и шпинели) отсутствует. Непрофессионалу сложно понять, почему камни одного размера, похожие по цвету, могут отличаться в цене в десять или двадцать раз. Стремительно дорожает жемчуг. В большей степени его стоимость продиктована запросом китайского рынка.

— В фильмах об ограблениях часто показывают, как преступники вскрывают банковский сейф и достают оттуда мешочек с бриллиантами, а потом перепродают их через проверенного человека (или заказывают для возлюбленных украшения с этими камнями). Насколько это осуществимо в реальности? 

— Мы опять упираемся в простой вопрос: где точка выхода? Кому вы понесете? Кто этот «проверенный человек»? Помните фильм «8 подруг Оушена», в котором героини украли и разобрали на фрагменты уникальное ожерелье стоимостью 150 млн долларов? В финале картины все эти замечательные, красивые и авантюрные женщины едут уставшие в метро по домам — кто в браслете, кто с серьгами, кто с перстнем и т. п. И у меня, как у специалиста, возникает вопрос: а что дальше? Художественный вымысел сталкивается с реальностью. Дело в том, что у каждого камня свыше 1 карата (бывает и у более мелких камней, но реже) есть номер GIA от американской лаборатории сертификации бриллиантов, он выгравирован лазером на самом камне. Любой геммолог, видя этот номер, вводит его в электронные каталоги, и ему красным цветом высвечивается информация, что камень был украден. И вот дальше развитие ситуации зависит от законопослушности специалиста. Предположим, он готов рискнуть. За кучку небольших камней, которые сейчас не сильно дороги,— вряд ли. За несколько крупных — возможно. Но грабитель, с учетом всех рисков, точно получит за эти камни не миллионы долларов.

— Как выглядит вторичный рынок украшений и драгоценных камней?

— В данном контексте российский рынок малоинтересен, потому что весь вторичный рынок сводится к ломбардам. Давайте я расскажу, как это выглядит там, где такой рынок развит. У всех известных ювелирных брендов есть массовые коллекции, так называемые коммерческие линии, в которых стоимость украшения стартует от 2 тыс. фунтов: Cartier Just une Clu, браслеты Love, кольца Trinity,— эти вещи в изобилии есть на всех платформах fashion resale, где продают брендовые вещи секонд-хенд. Скорее всего, вы получите на 20% меньше цены, заплаченной за новое украшение. Это свободный рынок, где спрос определяет предложение. Но у каждой массовой линейки есть редкие дропы — лимитированные коллекции, которые обладают коллекционной ценностью. Например, у Alhambra Van Cleef & Arpels есть лимитированные коллекции с фарфором, халцедоном, стеклом. Сейчас почти невозможно купить колье Alhambra с четырехлистником из черепахового панциря, как у Грейс Келли. Насколько мне известно, ювелирная компания выкупает их, если видит в повторной продаже, потому что даже вторичная перепродажа колье с черепаховым панцирем противоречит законодательству многих стран. И когда, к примеру, Sotheby's продает какие-то украшения с черепаховыми вставками, они пишут: обратите внимание, ввоз этой вещи может быть запрещен законодательством вашей страны. Место этих вещей — уже на аукционах или у дилеров винтажа. Но так как этих вещей уже нет на рынке, на что вы будете ориентироваться при продаже? Возможно, на аналог вещи, который был продан на аукционе. Или просто на цену, которую предлагает вам дилер. 

— Что имеет значение при покупке украшений, если вы целитесь в возвратные инвестиции?

— Универсальная комбинация для создания инвестиционной коллекции — это сочетание имени, редкости и востребованности. Дальше все зависит от бюджета. Если бюджет небольшой, выбирайте украшения известных марок из лимитированных коллекций, сделанные из редких, неожиданных материалов и камней. Или «вторую линию» ювелира, чей вклад в индустрию уже признан, отмечен экспертами и крупными музеями. Есть один из величайших ювелиров, Жоэль Артур Розенталь (JAR), который начал работать в 80-е годы ХХ века. Его изделия перевернули ювелирную индустрию. Практически все, что мы сегодня видим в индустрии,— его находки. У него есть эксклюзивные вещи из драгоценных камней, которые стоят от 100 тыс. долларов, а есть простые серьги из алюминия и пластика, которые стоят 3,5 тыс. евро, но когда они появляются на аукционе, то цена на некоторые их них поднимается до 30 тыс. евро. Если бюджет значительный, ваш прямой путь — вещи из высоких коллекций, украшения, которые существуют в единственном экземпляре, причем не только известных марок, но и тех же самых признанных ювелиров. 

— Зачем ювелиры и антиквары прикладывают столько сил, чтобы встать на одну доску с галереями классического и современного искусства?

— Ювелирному искусству очень мешают быть искусством материалы, которые в нем используются,— те самые простые монетизируемые коммодитиз (золото и драгоценные камни). В XV веке итальянский живописец, архитектор и писатель, автор знаменитых «Жизнеописаний» Джорджо Вазари в своем трактате поставил золотых дел мастеров ниже художников. И до сих пор ювелирное дело считается чем-то прикладным и оценивается по стоимости материалов. Почему, к примеру, сохранилось мало украшений XVII и XVIII веков? Потому что их постоянно переделывали и переплавляли. Но ведь никто не оценивает живопись по стоимости холста и красок или скульптуру по цене мрамора и бронзы, а у ювелирного искусства, каким бы оно высокохудожественным ни было, всегда на первом месте материалы. С 80-х годов ХХ века, когда в ювелирные украшения стали намеренно вводиться (тем же Розенталем) неювелирные материалы, такие как дерево, пластик, алюминий, бронза, обсуждается вопрос, что украшения — это такая же часть изобразительного искусства (fine arts), как живопись, скульптура и т. д. Значительный вклад в этот дрейф бриллиантов в сторону искусства внесли художники начала ХХ века, которые много экспериментировали в ювелирной сфере: Пабло Пикассо, Сальвадор Дали, Ман Рей, Жорж Брак и Александр Колдер. Эти художники настолько перевернули представление о ювелирной индустрии, что в какой-то момент сами ювелиры начали говорить: они вообще-то не декоративно-прикладное искусство, а настоящее. И сегодня все больше создается украшений, которые кураторы определяют как wearable art,— концепция и идея имеют в них большое значение. 

— Насколько правдивы истории о людях, которые, открыв бабушкину шкатулку, обнаруживают там украшение, обладающую музейной ценностью, или покупают на блошином рынке кольцо за несколько фунтов и получают уникальное ювелирное изделие с реальной стоимостью в несколько тысяч?

— Для этого нужно ходить не по блошиным рынкам, где торгуют профессионалы, прекрасно понимающие, что они продают (и поэтому купить у них изумруд под видом стекляшки за 3 фунта у вас вряд ли получится), а по развалам, где люди выкладывают все, что нашли у бабушки на чердаке, или по распродажам, где продают всю обстановку дома, не особо разбираясь, что там за вещи. Для того чтобы понять, что вы в горе сора нашли жемчужину, вы должны хорошо знать, как выглядит жемчуг. 

— Так стоит или не стоит идти в этот рынок?

— Это интересный мир, полный увлекательных историй и вдохновляющих людей. Если вас привлекает этот аспект — определенно стоит. Если вам просто посоветовали ювелирный актив для диверсификации портфеля, то не имеет смысла: скорее всего, вы вложите деньги не туда, с 80% вероятностью попадете в рисковую зону и потеряете деньги — этот рынок любителей не принимает. Инвестируйте лучше в недвижимость, купите участок земли — это стабильные, понятные и относительно ликвидные активы. Чтобы покупать украшения, их нужно юбить, уважать, ценить.

Вам может быть интересно

Все актуальные новости недели одним письмом

Подписывайтесь на нашу рассылку